«Саша стала другая, она уже не просто «попрыгунчик», как кому-то кажется». Дмитрий Михайлов — о работе с Трусовой и том, как стал тренером
Евгений Плющенко, Александра Трусова и Дмитрий Михайлов. Фото Дарья Исаева, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II
Молодой наставник в разговоре с «СЭ» подвел итоги турнира в Челябинске и рассказал о карьере в «Ангелах Плющенко».
Дмитрий Михайлов — лицо для российского фигурного катания свежее, из нового поколения. В начале 2010-х он брал медали младших первенств России среди одиночников, но во второй половине десятилетия перешел в танцы и тоже выступал довольно успешно. Так, в 2017 году вместе с Евой Куць Михайлов выиграл этап Кубка России по КМС, опередив… дочь Этери Тутберидзе Диану Дэвис и Федора Варламова.
Но в прошлом году Михайлов решил завершить спортивную карьеру. Теперь его знают как человека, выводящего Александру Трусову на главные старты сезона. Предложение тренировать королеву четверных поступило неожиданно — известно, что изначально фигуристка работала с Сергеем Розановым. Но Дмитрий быстро адаптировался и ушел с головой в работу. Судя по тому, сколько мыслей и планов в голове 22-летнего специалиста, у него просто сейчас нет времени ощущать психологическое давление — несмотря на только что прошедший чемпионат России.
Саша не проиграла чемпионат России, я это так не воспринимаю
— Дмитрий, довольны ли вы выступлением Александры Трусовой на чемпионате России?
— Мы очень довольны. На этом чемпионате получилось все, что она могла на данный момент. Были свои трудности при подготовке, но она со своей стороны показала два шикарных и чистых проката. Баллы комментировать не буду, это лишнее. Самое главное — мы показали огромную прибавку, прогресс во всем. И во вращениях, и в дорожках, и в катании, и в музыкальности Саши. Это была Саша, которая снова сделала шаг вперед.
— Буквально перед чемпионатом, где были, по мнению многих, лучшие прокаты в сезоне, на Гран-при был худший. У вас сейчас есть объяснение, что там произошло?
— Я сейчас могу назвать десятки причин, были и вполне объективные, но кому это интересно? Я бы сконцентрировался на том, что были сделаны выводы. Вот что главное. Мы внесли коррективы в тренировочный процесс, это правда. И результат налицо. Значит, мы работаем в правильном направлении.
— С двумя четверными Трусова все-таки проигрывает соперницам. Значит ли это, что облегчение контента — не вариант, и прыгать надо все равно четыре квада?
— Саша не проиграла чемпионат России, я это так не воспринимаю — как проигрыш. Не делайте преждевременных выводов, это не значит ничего. Человек проиграл, когда сдался, а это точно не про Сашу Трусову. У Саши, кстати, и здесь был самый сложный технический контент, всего с двумя четверными. Запас у нас есть. Но вы поймите, когда я говорю про шикарные прокаты — это не значит, что нам не над чем работать. Конечно, мы хотим улучшаться и будем это делать, продолжим работать над собой.
Что важно — Сашу давно зовут королевой четверных, и этот титул при ней. Но она стала намного лучше владеть коньком, стала чувствовать музыку. Она не просто «попрыгунчик», как кому-то кажется. Она хорошо прыгает, но она теперь другая, в презентации программ сделан большой шаг вперед. Это нельзя не увидеть.
Дмитрий Михайлов (слева), Александра Трусова и Евгений Плющенко. Фото Дарья Исаева, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II
Когда Плющенко предложил работать вместе, был ошарашен
— Дмитрий, давайте про вас. Вы — молодой тренер. Когда в принципе перешли на это поприще?
— Тренировать я начал еще в спорте, где-то в 16 лет. Все спортсмены стараются заработать на жизнь, рано или поздно приходится вставать на подкатки. Сначала с маленькими, потом занимался с ребятами из группы в «Сокольниках». После ухода из спорта друг позвал на просмотр в «Ангелы Плющенко». Евгения Викторовича тогда не было, он сказал — сейчас не могу, позже потренируем вместе и посмотрим. Начал без него, потом мы вместе пару недель поработали, он решил набирать группу. И говорит: «Давай вместе тренировать». Понятно, я долго не думал. Совместная работа с Плющенко — для меня это было круто, поначалу даже был ошарашен. До сих пор думаю, что мне в тот раз повезло. Вот теперь доказываю своей работой, что это было не зря.
— Вы танцор, но до этого были одиночником. Работаете в первую очередь над скольжением или над постановкой прыжков?
— У меня хорошая техническая база одиночника, ее заложила потрясающий тренер Инна Германовна Гончаренко. Поэтому я работаю на удочке с Сашей Трусовой, другими спортсменами. Да, я четыре года был в танцах, но 12 лет перед этим занимался одиночным катанием с грамотными людьми. Извините, если это прозвучит нескромно. Естественно, и у Плющенко набрался много опыта. Так что да, я ставлю прыжки.
— То есть четверной риттбергер — ваша работа?
— Я участвовал, а работал весь штаб.
— Сами сейчас прыгнете четверной?
— Наверное, могу, но ценой своего здоровья. (смеется) Зимой на шоу я собрал все тройные. На первых сборах после карантина меня что-то захлестнуло, ребята вышли распрыгиваться, и мне стало интересно, что смогу я после такого перерыва. Зашел на первый тройной аксель — упал, второй сделал.
— Может, вернуться в одиночное?
— Нет, спасибо! У меня уже тренерская карьера. И колени вряд ли позволят.
— Слышал, что в «Хрустальном» бывают прыжковые турниры. У вас что-то подобное бывает?
— Иногда Евгений Викторович устраивает проверки без разминки. Спортсмены выходят на лед, снимают куртки и начинают выполнять прыжковые задания. Кто-то прыгает триксель, кто-то — каскад. Но главное, что это происходит неожиданно. Таким образом мы готовим спортсменов к тому, чтобы собираться в нужный момент.
— Чтобы избежать кривотолков — кто занимается с вами?
— Всех не перечислю, народу много. Саша Трусова, Соня Муравьева, Кирилл Сарновский, Софья Титова, Максим Автушенко, Валерия Шульская.
Иногда жизнь напоминает «День сурка». Но я получаю удовольствие от работы
— Как началась работа с Трусовой, какое было первое впечатление?
— Она невероятная трудяга, конечно. Я, как вы сказали, молодой тренер, но впервые вижу человека с таким желанием работать. 24 на 7. У нее прыжков за тренировку десятки, если не сотни. Но она выкладывается везде, на разминке, ОФП, на вращениях и дорожках. Саша — это синоним пахаря. Видит цель, не видит преград.
Ну и мне кажется, у нас все сразу сложилось, чтоб не сглазить. Почему? Просто я пару замечаний сделал, она пару раз подъехала, спросила — совет сработал. Раскатки веду обычно в полную силу. И наверное, она такая подумала: «Неплохой тренер, а он что-то знает!» (смеется)
— Но у вас именно рабочие отношения, разговоров на нейтральные темы вы не ведете?
— Можем. Я открыт ко всем ребятам и спокойно могу пообщаться не только про фигурное катание, а на другие темы. Потому что такое общение дает столь нужный доверительный контакт со спортсменом, без диалога ты его не прочувствуешь. Так что запретных тем нет.
— Евгений Плющенко говорил о разделении в академии на группы, Трусова и Косторная вместе не катаются. Вам комфортно в таком формате?
— Да, абсолютно. Я думаю только о своих спортсменах, лишние мысли в голову не лезут. Концентрируюсь только на том, чтобы делать своих ребят сильнее на каждой тренировке.
— У вас приличные нагрузки. Насколько знаю, вы ездите на каток с другого конца Москвы.
— Из Алтуфьево каждый день, это по три часа в дороге туда — обратно.
— И как выглядит рабочий день?
— В 6 утра встаю, возвращаюсь к шести — семи. Есть обед, но иногда на дополнительные льды выхожу доделать программы. Немного напоминает «День сурка», конечно — потому что пока вечером доехал до магазина, пока с собаками погулял, пока по дому что-то сделал, с девушкой поужинали — уже спать пора. Рутина.
— Видел, вы на «Анне Карениной» были в ноябре. Какой-никакой культурный досуг.
— Ну потому, что надо было уже куда-то сходить. Я засиделся дома, с таким режимом ты превращаешься в биоробота. Смотришь на календарь и видишь, как улетает время. Я иногда вспоминаю, что было вчера — и не могу отделить его от предыдущих дней, все сливается.
— Звучит грустновато.
— Это не грустно, нет. Я сейчас стал получать большое удовольствие от работы и готов на ней выкладываться по полной. Потому что со всеми сейчас очень приятно работать. Все-таки фигуристы — дети, и это эмоциональная подпитка — благодаря столь нужному дружескому контакту. То есть у меня нет такого: «Блин, завтра опять на работу». Скорее наоборот — побыстрее бы завтра, хочется осуществить задумки.
— Саша еще может усложнять контент? Ее достали вопросом о риттбергере, а может, у вас и о четверном акселе вопрос заходил на тренировках? Чисто на словах.
— Да как-то не до этого пока. Саша на соревнованиях до чемпионата делала процентов 50 от того, что умеет — иногда что-то нее получалось, иногда сказывалось физическое состояние. На тренировках она и дорожки катала сильнее, и прыжки получались лучше. Но кому надо на тренировках? Главное — показывать все на ключевых стартах, где идет основная битва. К Челябинску мы практически собрали весь пазл. Будем закреплять. То одна деталь не так встанет, то другая, то не все возможно из-за здоровья. Нам нужна стабильность, качество движений. Очень хотим, чтобы в нужное время все-все детали собрались воедино.
Разделение на либеральных и строгих тренеров — условное
— Какие у вас отношения с родителями фигуристов? Они могут прийти и предъявить, мол, а почему это моя дочь не выигрывает?
— Бывают всякие ситуации, и такое тоже. Стараемся разговаривать, объяснять, почему сейчас такая ситуация или почему их взгляд не совсем верен. Родитель — по-своему фанатик, и имеет на это право. Главное, что у нас всегда есть диалог.
— Вы сами по себе либеральный человек или скорее строгий?
— Слово либеральный вообще неоднозначное… Вот давайте зайдем почитаем определение. (открывает статью в Википедии) Это не то. Но при этом я точно не строгий. Это очень условное разделение. Я разный. Если чувствуешь, что строгость даст результат и повысит работоспособность, то включаешь ее. Некоторым нужно ее добавить, чтобы он понял серьезность происходящего. А то дети иногда витают… в своих единорожках. И тебе нужно дать понять, что человек занимается профессиональным фигурным катанием. А с кем-то надо подобрее. Крикнешь — и он закроется. Я комбинирую разные стили. Но я точно добрый человек. И за справедливость во всем мире. (смеется)
— Плющенко — добрый?
— По-моему — да. Он заряжает! У нас стеклянные двери на катке, и я, стоя около льда, иногда вижу, как он заходит. И все чувствуют энергетику, которая зажигает не только спортсменов, но и тренерский штаб. Позитивный человек, это видно издалека, много улыбается. Сами зайдите в Instagram академии, посмотрите на эмоции детей, как он ведет раскатки, как танцует с ними. Все работают с настроением. Не думаю, что эти чувства можно сыграть. Его не боятся, но уважают. Невозможно любить того, кто постоянно давит.
— Мне казалось, с нашей тренерской культурой это очень даже популярно.
— Ну… Это искусственная любовь. Человек должен располагать, значит, в нем есть какие-то другие положительные качества. Либо ты не совсем честен с собой в этот момент.
— Некоторые от рутины абстрагируются через Instagram. Вы следите за баттлами в соцсетях или нет желания лезть в эту тему?
— Точно не влезаю, хотя иногда очень хочется. Это не обязательно касается академии, просто заходишь в комментарии к многим известным личностям и все видишь. Вопрос напрашивается сам собой — зачем они это пишут? Сам я редко пишу комментарии. Когда есть интересный контент — окей, я посмотрю. Если не понравилось, просто иду дальше. Бреда хватает, конечно. Но ладно, это право каждого. Я еще недавно ушел из спорта просто, поэтому есть эмоции. Надеюсь, скоро это пройдет.
— Есть желание надолго задержаться тренером?
— Мне очень трудно загадывать. Я даже друзьям не всегда могу ответить, можем ли мы пойти куда-нибудь в субботу. Отвечаю: «Давайте в пятницу обсудим». Может, так жить неправильно, но да, не могу я пока планировать, а обещать просто так не хочется. Здорово, что моя девушка относится с большим пониманием, она сама спортсменка. Личного времени не хватает, да. Но такой путь я выбрал, а она выбрала меня.
— Но будучи тренером, можно спокойно себя обеспечивать? Это не подкатки, с которых вы начинали.
— Меня устраивает. Но сейчас, например, в «Снежкоме» на подкатках сумасшедшие цены. Многие, наоборот, не хотят идти в тренеры, потому что не заработаешь столько, сколько за пять часов подкаток, если ты, так скажем, крепкий середняк.
— И ответственности никакой.
— Не без этого. У меня сейчас подкаток нет, только с ребятами из академии. И если они пришли, значит, хотят помощи. Тем более платят за это деньги. Вот мы пришли с тобой в кафе, и хочется, чтобы услуга тебе была оказана качественно. Так и тут, надо работать на совесть. А некоторые любят у борта постоять, надо признать.
— У вас есть идеал тренера? Только давайте, не называя Плющенко.
— Идеала нет, я просто хотел бы увидеть работу таких великих специалистов, как Брайан Орсер, Рафаэль Арутюнян, Алексей Мишин, да даже команды Тутберидзе — возможно, вы удивитесь такому ответу. (я действительно удивляюсь) А почему нет? Почерпнуть что-то можно у всех. Для моего личного развития было бы интересно посмотреть, по какой системе работают все тренеры, которые объективно оставили след в фигурном катании, они все это сделали. А после этого строить себя. А так — конечно, Евгений Плющенко. (смеется)
